Молодые девушки пропадали одна за другой. Что с ними случилось, узнали только 10 лет спустя, обнаружив подвал под старым сараем
3 ноября 2025 в 1762150680
Холод
Близкие Людмилы пропадали одна за другой: сначала ушла из дома и не вернулась жена брата, потом младшая сестра, а следом за ней - лучшая подруга сестры. Почти десять лет девушки считались без вести пропавшими - пока милиция не обнаружила сарай на краю города. Как искали пропавших и что с ними случилось - в материале «Холода».
В воскресенье 5 октября 2008 года в Светлограде, небольшом городке Ставропольского края, ушли из дома и не вернулись две подруги: 8-летняя Оксана Баскова и 11-летняя Маша Никифоренко.
Соседи видели, как девочки весь день играли во дворе - а когда они пропали из виду, взрослые сначала не обратили внимания. «Рядом [течет речка] Калаус, там на [берегу дети] гуляют, что-то придумывают. Поэтому за ними бросились не сразу», - говорила Лариса Павловская, журналистка местной газеты «Петровские вести».
Вечером родители Оксаны заволновались. «Я мужу говорю: "Что-то Оксанки долго нет, у меня на душе неспокойно", - вспоминала ее мать Любовь Баскова. - [Муж ответил]: "Че ты, не знаешь Оксанку? Сейчас прибежит и будет тут [веселиться]"». Однако дочь все не возвращалась, и тогда старший брат поехал на велосипеде искать ее. В восемь часов вечера Любовь уложила спать младшего, еще грудного ребенка, и присоединилась к поискам.
Мать Маши - Нина Жадан - «до поры до времени не волновалась». Но когда стемнело, она побежала к матери Оксаны, и поздно вечером семьи пропавших девочек обратились в милицию. Там к пропаже девочек отнеслись несерьезно: «Нагуляются и придут. Можете не беспокоиться», - позже вспоминали слова милиционеров родители. Спустя какое-то время милиция все-таки взялась за поиски, но это не принесло результата. «Конечно, походили, поискали. Но было поздно, нигде же никого нет, спросить [было не у кого]», - говорила Нина Жадан.
Подземный лаз
Всерьез девочек начали искать только на следующий день, 6 октября. В 8 часов утра сотрудников милиции подняли по тревоге, и к дому Басквых приехал не только наряд, но и кинолог с собакой. Служебной овчарке показали вещи Оксаны и Маши, и вскоре собака взяла след. Милиционеры разделились на две группы: одни опрашивали соседей, а другие пошли за овчаркой.
Она привела сотрудников на улицу Степную на окраине Светлограда. Подбежав к дому на отшибе, собака стала лаять не переставая. Хозяева жилья не отзывались, и милиционеры стали осматривать участок. Они обратили внимание на запертый сарай, стоявший посередине территории.
Один из милиционеров дернул дверь, и тогда навесной замок просто упал. Оказалось, что это муляж, а сарай закрыт изнутри на щеколду - она виднелась в зазоре по краю двери. Это насторожило правоохранителей еще больше. Сквозь щель им удалось подвинуть щеколду и попасть в сарай.
Оперативники оказались в тесном предбаннике, где даже два человека помещались с трудом. На стене висела икона, а рядом с ней - вырезки из журналов с обнаженными женщинами. Дверь напротив вела в следующую комнату - тоже тесную и темную. По стенам были развешаны тряпки и порнографические фотографии, а на полу аккуратно лежали матрасы. В помещении никого не оказалось, но собака не успокаивалась.
Тогда оперативники стали простукивать пол, покрытый пенопленом. Когда они добрались до угла комнаты, звуки стали гулкими. Под настилом обнаружился подземный лаз. С большим трудом один из милиционеров протиснулся внутрь и увидел девочку, связанную автомобильным ремнем. У нее на шее был собачий ошейник с замком и цепью.
Кукла в чулках
Оказалось, что это 11-летняя Маша Никифоренко. Милиционеры позвонили ее матери, Нине Жадан, и сообщили, что дочь нашли в подвале дома на улице Степной.
«Подали нож, и сотрудник перерезал ремень безопасности, - говорил старший оперуполномоченный Роман Денщик. - Девушку подняли на улицу. Она была в шоковом состоянии, одежда на ней была вся изорвана. Спросили, где находится вторая девушка. Она сказала, что ночью ее "увел куда-то дядя"».
Маша была заплаканная и со следами крови на ногах. Ее сразу передали врачам скорой помощи, а после родители на машине повезли дочь в Ставрополь, в краевую больницу - девочка была в крайне тяжелом состоянии, и районные медики ей помочь не могли. В краевой больнице Машу прооперировали несколько раз - ей диагностировали разрыв влагалища и шейки матки.
Тем временем к дому на улице Степной стянули основные силы местного ОВД, участок оцепили. Вторую девочку, 8-летнюю Оксану Баскову, продолжали искать.
Осматривая территорию вокруг дома, оперативники заметили подозрительный участок свежевскопанной и недавно политой земли, из которой торчал саженец яблони. Они стали проверять почву щупом и наткнулись на что-то твердое. Из-под земли вытащили белый мешок из-под сахара. В нем лежало тело девочки.
Ее ноги были согнуты в коленях, а руки прижаты к груди и связаны. На голову ей преступник надел полиэтиленовый пакет, а вокруг шеи дважды обернул и завязал на два узла полоску ткани. «Он даже не утруждался, чтобы глубоко закопать. Она практически сверху лежала, - говорила журналистка Лариса Павловская. - Жутко было. Это тельце в розовом. Ей-богу, что-то розовое было. До сих пор страшно». Экспертиза показала: 8-летняя Оксана Баскова умерла от удушения.
Несмотря на то, что обеих девочек нашли, служебная собака крутилась у сарая и продолжала лаять. По настоянию кинолога милиционеры осмотрели это место еще раз.
Лаз в подвал казался настолько узким и жутким, что некоторые оперативники так и не смогли заставить себя туда спуститься. Те, кто все же добрался до подвала, были поражены. Внутри валялись секс-игрушки, по стенам висели порнографические плакаты, а в потолок были вмонтированы зеркала. В одной из верхних комнат милиционеры также обнаружили самодельную куклу человеческого размера. Она была одета в кружевные трусы, чулки и сапоги на каблуке. На месте груди был бежевый бюстгальтер с нарисованными сосками, а из шеи куклы торчала непропорционально маленькая голова игрушечного младенца с мишурой вместо волос. Глаза и губы игрушки кто-то разрисовал косметикой.
«Мы начали искать в подвале. Там не было света, [работали] с фонариком. Когда наступили на палас, почувствовали, что под ним кто-то есть, - говорил старший оперуполномоченный Роман Денщик. - Я реально наступил на кого-то и испугался. [Там оказалась еще одна] выкопанная яма, из нее вытащили [мужчину]. Он вел себя неадекватно, скорее всего, был в состоянии наркотического опьянения». Так оперативники нашли хозяина дома.
Землянки над Калаусом
Участок земли на Степной раньше принадлежал одинокой старушке. После ее смерти - примерно за год до пропажи девочек - землю купил местный житель, 41-летний Иван Панченко, который совсем недавно вышел из тюрьмы.
Панченко родился в Светлограде 27 января 1967 года в многодетной семье. Отец был уважаемым человеком - заслуженный чабан (пастух) района, он имел орден Ленина и вместе с женой воспитывал восьмерых детей.
Иван Панченко был сложным ребенком. «Прогуливал уроки, хулиганил, матерился, - вспоминала завуч школы. - Да и на воровстве попадался. Его частенько таскали на комиссию по делам несовершеннолетних. При имени Ивана всех колотило: и учителей, и учеников». Еще в школе он, по словам соседки, «был дикарем, зверенышем» и «вечно кидался с кулаками на сверстников».
С детства он любил рыть землянки - там можно было проводить время, спрятавшись от взрослых. Страсть к землянкам разделяли и другие подростки Светлограда.
«Над Калаусом землянок было куча нарыто, некоторые и сейчас остались, - говорил Владимир Берест, друг юности Панченко. - В них мы скрывались от родителей. Убегали из дома, прятались, зимой собирались. Покуривали, в карты играли».
Панченко с трудом окончил девять классов и не работал, жил на деньги родителей - пока в 18 лет его не призвали в армию. Однако там он провел меньше года: вместе с сослуживцем сбежал из части. Уже по приезде в Светлоград Панченко ударил приятеля ножом во время пьяной посиделки, которая переросла в драку. Тело он сбросил в яму, а сверху присыпал известью - надеялся, что так оно скорее разложится.
От правосудия Панченко скрывался в землянке, пока его не обнаружили. В 1986 году его приговорили к четырем годам лишения свободы за дезертирство, кражу, подделку документов и за незаконный оборот оружия. Убийство ему не вменяли, поскольку тело его сослуживца долго не находили, и преступление оставалось нераскрытым. Однако в 1987 году Панченко все-таки осудили и за убийство - к его сроку добавилось еще шесть лет. В заключении он продолжил совершать преступления. В июне 1988 года его осудили за побои, а в июне 1989 года - за насилие в отношении должностного лица.
Еще во время отсидки Панченко через сестру познакомился с ее подругой, 15-летней Людмилой Маловичко. Они начали переписываться. «Мне нравилось, какие слова он пишет, стихи! - говорила Людмила. - А подружки говорят: да брось ты, они там все в тюрьме такие».
Панченко вышел на свободу в 1997 году и устроил Людмиле «сюрприз» - подкараулил ее у дома.
«Однажды выхожу на улицу - он стоит, пришел на меня посмотреть», - вспоминала Людмила. Вскоре они стали жить вместе. Панченко «поставил условие»: «или он, или работа». Ради мужа Людмила уволилась с заправки, сам он тоже официально нигде не работал. Деньги на еду семье давала свекровь. Несмотря на финансовые трудности, Панченко «очень хотел сына», и в 1999 году у них появился мальчик Ваня.
Деньги Панченко зарабатывал криминалом. В ноябре 2005 года он получил новый срок - на этот раз за угрозу убийством, оборот наркотических веществ и оружия.
В мае 2007 года он опять вышел на свободу, и тогда отношения с женой стали рушиться.
«Иван всегда был вспыльчивым, - говорил Александр, младший брат Панченко. - Когда вернулся после второй отсидки, ему сказали, что жена не просто изменяла, а жила с другим. И он как с цепи сорвался».
Панченко ссорился не только с Людмилой, но и с родственниками. После скандалов он уходил к себе в землянку, которую выкопал специально, чтобы было где уединиться, как когда-то в детстве.
А через несколько месяц купил дом на Степной. «Если сдохну, чтобы сыну дом был и сад», - вспоминала его слова Людмила. По ее словам, она не бывала на участке и тем более не заходила в сарай.
«А чего я буду лазить, это же не мое, там замок висит», - объясняла она позже. На той же улице стоял дом родителей Панченко - кирпичный, с железными воротами и густым виноградником.
«Теперь ты Белла»
Когда спасенная Маша Никифорова пришла в себя, она смогла рассказать, как они с подругой оказались в жутком подвале. В тот день они с Оксаной гуляли по Степной улице, когда «один дядя» попросил их помочь открыть калитку. «Дядю» девочки знали - это был Панченко, отец соседского мальчика Вани, с которым они дружили. Маша и Оксана согласились помочь и подошли к дому, тогда Панченко затолкал их в сарай.
«Мы туда спустились, там было много дверей, - вспоминала Маша. - Мы как зашли, он закрыл дверь. Потом мы зашли в другую [комнату], и он и [вторую дверь] закрыл». По словам девочки, они с подругой испугались, только когда оказались в землянке. Панченко же сказал: «Теперь вы отсюда не выйдете, вы в заложниках», - и связал им руки. «Когда мы что-то пытались ему сказать, он кричал на нас», - вспоминала Маша.
По ее словам, в подвале было две комнаты. В первой Панченко оставил Машу - надел на нее ошейник и приковал к стене. А во вторую комнату отвел Оксану - ее начал мучить первой. Маша сидела одна в темноте и слышала, как кричала подруга. Это продолжалось несколько часов, пока Оксана не затихла. Следом Панченко вернулся за Машей. Девочка уже поняла, что отпускать ее он не планирует.
«Она сразу спросила, что с Оксаной, - пересказывала слова Маши ее мама, Нина Жадан. - [Панченко] ответил, что она теперь поедет в гарем. Еще моя девочка поинтересовалась у него, увидит ли она когда-нибудь маму и папу. Тот ответил: "Увидишь года через два. Теперь ты не Маша, а [моя жена] Белла. А если будешь кричать, убью"». После этого Панченко заклеил рот Маши скотчем и изнасиловал ее.
После задержания Панченко уверял, что похищал детей по требованию ОПГ с Северного Кавказа. Следователи ему не поверили, и вскоре Панченко полностью подтвердил рассказ Маши, вдобавок без сожаления признался, что изнасиловал и задушил Оксану. Тогда же выяснилось, что убийств было гораздо больше.
«Он говорил: "Трупов столько, что вы замучаетесь копать"», - вспоминал сотрудник СК Андрей Раваев. Тогда милиционеры подняли нераскрытые дела об убийствах, которые произошли в Светлограде 10 лет назад. Погибших девушек объединяло одно: они знали Панченко лично.
Поток воды
Тогда - около 10 лет назад - Панченко впервые вышел из тюрьмы и начал ухаживать за Людмилой Маловичко. Родители категорически не поддерживали отношения дочери с бывшим заключенным. «Я говорила: "Люда, дело в том, что когда человек уже однажды убил, он это второй раз сможет сделать, даже не задумываясь"», - вспоминала ее мать, Галина Маловичко.
А вот брат Людмилы, Григорий, с Панченко даже подружился. Григорий тогда уже был женат. Его супруге, 17-летней Оксане Тамаревской, дружба с уголовником не нравилась, потому что тот пытался вовлечь мужа в криминальную деятельность.
15 октября 1998 года он подъехал к дому, где жили Григорий с женой на запряженной повозке и попросил помочь погрузить семечки. Тамаревская была дома одна. Она вышла прямо в домашнем халате и тапочках, села в повозку и пропала - лишь спустя годы следователи узнали, что повозка отправилась в сторону реки Калаус. Об этом Панченко рассказал на допросах.
На берегу он, угрожая обрезом, заставил Тамаревскую идти по мелиоративной трубе, которая была перекинута через реку. Когда девушка дошла до середины, Панченко дважды выстрелил ей в грудь. Тело упало в воду, и его смыло течением - спустя 10 лет, в 2008 году, водолазы пробовали найти останки, но безуспешно.
А тогда - в 1998 году - близкие Тамаревской не понимали, куда она пропала, и организовали поиски девушки, в которых участвовал и сам Панченко. Он оставался вне подозрений - для всех, кроме младшей сестры Людмилы, 15-летней Елены Маловичко. Она жила в одном доме с Григорием и Оксаной Тамаревской, близко общалась с пропавшей и знала, что у них с Панченко были плохие отношения.
Елена хорошо училась в школе, мечтала поступить на юрфак и стать следователем. Она пыталась вывести убийцу на чистую воду - для этого несколько раз заводила с Панченко разговор о Тамаревской, а его ответы записывала на диктофон.
Панченко догадался, что она пытается его «раскрыть». Через три месяца после исчезновения Тамаревской, 22 января 1999 года, пропала и Елена Маловичко.
Вычислить убийцу
Накануне ночью Елене не спалось - у нее болел зуб. Наутро ее мать, Галина Маловичко, убедила дочь пойти к стоматологу, а сама отправилась на работу. Через несколько часов Галина пришла на обед, но дома никого не было. Не увидела она дочь и вечером, когда вернулась с работы. Галина помчалась в милицию.
Следователи установили, что Маловичко и Тамаревская, пропавшая за три месяца до нее, были знакомы. Они отрабатывали версию, что обе девушки знали своего похитителя. Однако это не принесло результатов. От отчаяния Галина обратилась к экстрасенсам. «Я взяла Оксанкин, невесткин паспорт и Ленину фотографию. И поехала к гадалкам, - говорила Галина Маловичко. - [Гадалка] мне так сказала: "У нее есть дорога домой. Но [она вернется] не сегодня, не завтра и не послезавтра, а через какое-то время"».
Экстрасенсы дали Галине ложную надежду. Следующие девять лет она верила, что дочь жива. Правду о случившемся она узнала лишь после того, как Панченко сам признался во всем следователям.
«Он стал предъявлять претензии, что [Маловичко] записывала разговоры с ним о Тамаревской», - говорил следователь Андрей Раваев. Галина Маловичко, мать Елены, ознакомилась с материалами дела и сохранила бумаги, которые позже зачитала журналистам. «Стал спрашивать Елену, зачем она плетет интриги, и ударил ее по голове, - читала Галина. - Елена упала, но после вскочила и стала говорить: "Я тебя посажу". После этого он ударил ее ногой по голове».
Маловичко продолжала кричать, что Панченко «рано или поздно» посадят, тогда он схватил ее за горло и задушил. Тело он отнес в землянку, где до этого хранил боеприпасы, сверху закидал сухостоем, посыпал порохом и поджег.
Панченко боялся, что Елена успела поделиться догадками с лучшей подругой, 14-летней Мариной Семилетовой - якобы девушка сама сказала ему, что знает, «куда пропала Лена». Тогда он решил убить и Семилетову.
25 мая 1999 года Марина собралась на последний звонок - красивая, с цветами и бантами. Однако до школы она так и не дошла. По пути Марина повстречала Панченко. Он отвез девушку в лесополосу - к очередной землянке, которую вырыл заранее.
Там Панченко ударил Семилетову костяшками пальцев в область гортани. От тела он избавился по уже привычной схеме: оттащил в яму, которую вырыл ранее, закидал ветками, облил горючей смесью и поджег.
Во время поисков пропавших девушек милиционеры даже допрашивали Панченко, проводили у него обыски. Однако доказательств его вины не нашли, и Тамаревскую, Маловичко и Семилетову объявили без вести пропавшими.
10 лет спустя, в 2008 году, Панченко безошибочно указал, где закопаны останки похищенных девушек - хотя рядом даже не было ориентиров, он хорошо запомнил место. По словам следователя Николая Бекетова, если бы не признание Панченко, тела никогда бы не нашли - ведь убийца спрятал их далеко от города, в лесополосе, и «ничего не говорило о том, что там могут находиться трупы».
«[Панченко] со смаком рассказывал о совершенных им 10 лет назад преступлениях, показывал на манекене удары, которые наносил девочкам, - вспоминал следователь Бекетов. - Перед камерой он чувствовал себя вполне свободно и раскованно. Даже складывалось впечатление, что он позирует, чтобы это осталось надолго [в истории]».
В месте, на которое указал Панченко, нашли ботинок Елены, носок и кость ее ноги. Все, что осталось от Елены, уместилось в одну коробку. Галина похоронила дочь - положила в гроб ту самую коробку, а еще свадебное платье.
«Девочки - это другое»
Расследование убийств Панченко шло быстро: следователи нашли к нему подход - говорили на тюремном жаргоне и даже устраивали свидания с матерью. «У него была своеобразная психология. Если что-то ему пообещал, то выполни. Не сделаешь - он сразу закрывается, - говорил следователь Николай Бекетов. - Сигарету пообещал - дай. И я, идя в следственный изолятор, заходил в киоск за сигаретами».
Экспертиза признала Панченко вменяемым. По словам Бекетова, преступник охотился на детей, поскольку они «уязвимые и не могут оказать никакого сопротивления». Много лет Панченко провел в заключении, и у него «развились комплексы». «Он боялся женщин и, возможно, мстил им, [насилуя и убивая]», - говорил Бекетов.
Уже в начале марта 2009 года следствие завершилось, и материалы дела передали в суд. Заседания проходили в закрытом режиме, кроме последнего, когда оглашали приговор. 3 апреля 2009 года Панченко приехал к зданию суда под усиленной охраной, а у его клетки дежурили шесть вооруженных милиционеров.
В суде Панченко отказался от данных на следствии показаний об убийстве Тамаревской, заявив, что она уехала в другой город. Поскольку других доказательств ее смерти не было - даже тела не нашли - виновным Панченко по этому эпизоду не признали. Но с остальными пунктами суд согласился полностью. Панченко признали виновным в убийствах, изнасилованиях, насильственных действиях сексуального характера, незаконном лишении свободы, незаконном приобретении и хранении наркотических средств и боеприпасов. Его приговорили к пожизненному лишению свободы и обязали выплатить несколько сотен тысяч рублей родственникам убитых в качестве компенсации.
«Никто не верит. И я не верю. Себе не верю. Что совершал убийства раньше - да, совершал. Но это были мрази. И я мразь, и то были мрази, - говорил Панченко журналистам, находясь в заключении. - А девочки - это другое. Это совсем другое. Если бы не девочки, я бы сейчас не сидел здесь. Я не знаю, что тогда вообще происходило с моим сознанием. Но знаю, что девочка [Маша] не обманывает».
Панченко не соглашался с тем, что его называли маньяком, - говорил, что он скорее «животное», но утверждал, что способен признавать ошибки. «Психически я могу отвечать за все свои деяния и врачей проходил. Но дурак на себя никогда не скажет, что он дурак. Поэтому он и дурак. В доказательство того, что я нормальный, - говорил Панченко. - Правильно, что у меня пожизненное, на мне крови хватит. И без детей много крови на мне».
Отец и сын
Поначалу Людмила Маловичко не верила, что ее муж мог похитить и изнасиловать детей. «Он в семье никогда извергом не был и часто говорил, что всех маньяков линчевать надо. Я подумала, что его оговаривают, - говорила Людмила. Я когда была в милиции, смотрю: его привозят. "Ваня, это правда?" - кричу. Он говорит: "Я покойник"».
Лишь со временем Людмила узнала, что в трагической судьбе ее семьи виноват муж - это он похищал родных, которых все считали пропавшими при загадочных обстоятельствах. Панченко убил жену брата Людмилы, сестру Людмилы и ее лучшую подругу. Вскоре умер отец Людмилы. Григорий, ее брат, после пропажи жены тоже прожил недолго - в 2003 году его нашли мертвым недалеко от родительского дома. Из большой семьи Маловичко остались в живых только сама Людмила и ее мать Галина.
Позже Людмила вспоминала: до того как ее мужа задержали, они с ним крупно поссорились. «Он когда последний раз пришел из тюрьмы, спросил: изменяла? Я говорю: изменяла. Он стал меня попрекать: такая, мол, сякая. Орал, бил, - говорила Людмила. - Один раз так избил, что я болела две недели. Но больше всего меня обидело другое. Он однажды заявил: "Я - вор в законе, люди меня не поймут, если я с тобой такой буду жить". А сейчас люди его поймут?!»
С весны 2008 года Людмила жила у матери. Однако после того, как Панченко обвинили в убийствах, Галина прекратила общение с дочерью и запретила ей появляться в своем доме. «[Панченко], эта сволочь, живой, а моих детей нет и других детей нет, которых он уничтожил. Я каждый день просыпаюсь с этой мыслью», - говорила Галина.
Но был еще один человек, который пострадал от Панченко, - его сын Ваня. В школе он неоднократно оставался на второй год и в девять лет продолжал учиться в первом классе. Родные считали, что у ребенка психологические проблемы из-за отца.
«Всегда плакал, кричал: "Мамочка, мамочка, только не говори папе, что я баловался", - вспоминала Людмила. - Он или боялся, или просто уважал его, не знаю. [Отец], конечно, влиял на [Ваню] сильно: только посмотрит на него, и он уже все понимает».
Позже стало известно, что Панченко не только пугал сына. Оказалось, что он водил Ваню в свой сарай, где показывал вырезки из порно-журналов. «Об этом говорят все. Его бабушка, например, сказала, что он чуть ли не с шести лет приучал Ваню смотреть порнофильмы, - утверждала журналистка Анна Островская. - Панченко безумно любил сына и говорил, что "в этом мире все нелюди и звери". Мол, "ты мой, есть только ты и я", а "мамка и все остальные" - это "ерунда"».
В октябре 2008 года новость о «земляном маньяке» быстро вышла за пределы города. Жители Светлограда «стали героями всех новостных каналов». В городе искали виноватых, и для многих им стал Ваня. Соседи говорили друг другу, что якобы это он заманил девочек в подвал отца.
«Панченко в тот день послал своего сына за конфетами, - утверждала местная жительница Лида. - Люди видели, как он на лавочке угощал девчонок конфетами, а вечером папаша затащил их к себе. Не удивлюсь, если сын его там присутствовал. Господи, выселили бы всю семейку отсюда! Мы детей боимся из дома выпускать».
В школе Ваню тоже долгое время называли «сыном маньяка», и он совсем перестал ходить на уроки. Его перевели в другую школу - но и там родители одноклассников возмущались, что Ваня якобы мешает их детям учиться. Людмила же, по словам ее матери Галины, «чуть-чуть припивала». В итоге ребенок оказался в детском доме.
Уже взрослый Иван Панченко отрицал все обвинения в том, что он якобы помогал отцу. «Меня всю жизнь презирали, что у меня отец такой плохой, что я сын педофила. Я плевал, переступал этих людей, шел своей дорогой», - говорил он.
Отец же, по словам Ивана, оставил ему «большую рану». Однако он благодарен Панченко «за то, что он просто-напросто на белый свет произвел» - ведь «отец всегда будет отцом, чего бы там не [происходило]».
«Я бы хотел ему в глаза посмотреть просто и задать несколько вопросов, - говорил Иван журналистам. - Зачем он это сделал? Почему он это сделал? Я просто хочу посмотреть, что он мне скажет».