Поддержать команду Зеркала
Беларусы на войне
  1. Задержали русскоязычного мужчину, который набросился на семью беларуса и украинки в Швейцарии. Кто он?
  2. «С раннего детства начала работать». Подруга погибшей в Мьянме беларуски рассказала о ее жизни
  3. «Это плохо». Лукашенко нашел новое объяснение, почему беларусы «ищут счастья за границей», и потребовал «забрать детей с улицы»
  4. «Иногда даже приходилось скандалить». Как проходят рейды на заправках, где по поручению Лукашенко ищут водителей-кофеманов
  5. Как власти Беларуси создали проблему на сотни миллионов долларов. Вот что мы узнали из закрытых документов
  6. Чиновники хотят поднять подоходный налог до 40% для населения — но не для всех
  7. «Обнаглели уже совсем». Лукашенко рассказал, какие жалобы беларусов вызывают у него «нехорошую реакцию»
  8. Эксперты показали, какие российские объекты могут войти в зону поражения ракетами Tomahawk
  9. «Пора прекратить убийства и заключить сделку». Зеленский и Трамп подвели итоги встречи в Белом доме
  10. «Ё-мое, люди!» Лукашенко заявил, что очереди на заправках образуются из-за того, что люди там пьют кофе. Водители видят другую проблему
  11. Эксперты спрогнозировали подорожание доллара до 3,7 рубля. Когда это может произойти
  12. Беларуску задержали при возвращении из Польши — правозащитники
  13. Власти убеждают беларусок рожать и не делать аборт, пугая на сайтах больниц. Но не все написанное там адекватно — объясняем
  14. Экс-политзаключенный Николай Козлов уехал из Беларуси


Бывшего военнослужащего из Лиды осудили на два года «химии» за комментарий с оскорблением новогрудского прокурора Александра Шляжко. Сейчас парень отбывает наказание. Он рассказал правозащитникам свою историю.

Фото: TUT.BY
Фото: TUT.BY

Лидчанин Максим (имя изменено в целях безопасности. — Прим. Zerkalo.io) служил по контракту в воинских частях Лиды и Новогрудка три года. Уволился в конце 2021 года. В октябре прошлого года против военнослужащего воинской части 19 764 возбудили уголовное дело за оскорбление новогрудского прокурора Александра Шляжко.

В одном из телеграм-каналов военный написал: «Этот урод приходил к нам в часть в Новогрудке». Шляжко во время выборов проводил идеологическую работу среди военнослужащих части 75 158.

 — Он манипулировал. Говорил, чтобы мы помогали сотрудникам милиции во время протестов разгонять людей. Нам даже давали планы, где было прописано, поддерживаем ли режим Лукашенко. Большая часть написала, что нет. Я в их числе. Мне не надо войны, — говорит мужчина.

По словам Максима, военнослужащие из Новогрудка не принимали участие в разгонах августовских акций протеста — почти всех отправили в леса на учения.

Днем 9 октября прошлого года, когда Максим был в отпуске, ему позвонил командир и сказал, что его ищет особый отдел.

Через полчаса Максиму позвонили оперуполномоченные с Лидского РОВД и сказали явиться в отдел в качестве подозреваемого в избиении человека. Надо было приехать якобы на опознание. Когда парень приехал в РОВД, сотрудников интересовал его телефон, который на тот момент был разряжен.

 — Меня повели в кабинет; там — допросы и т.д. Потом поставили телефон на зарядку и начали скачивать телеграм.

Как стало известно позже, причиной заинтересованности Максимом стал тот самый комментарий в адрес прокурора Новогрудка.

Против военнослужащего возбудили уголовное дело по статье 369 УК («Оскорбление представителя власти»).

Его обыскали, забрали все вещи и перевезли в отдел Следственного комитета в Дятлово. В машине допрос продолжился; там же ему поставили ультиматум:

 — Либо меня садят, либо я им все рассказываю и ухожу домой.

После долгих допросов Максима все же отпустили. Телефон изъяли. 9 октября в квартире Максима сотрудники также провели обыск: искали символику и технику.

Процесс над бывшим военнослужащим состоялся в первых числах декабря прошлого года в Дятлово.

Дело вела судья Наталья Лобан, гособвинение по делу поддерживала прокурор Ирина Забелина. Она просила суд отправить Максима в колонию на два года, но судья в итоге назначила ему два года «химии».

На суде Максиму стала плохо, ему вызывали скорую.

 — Когда я потерял сознание, у них никакой жалости не было. Прикрывались тем, что это «наша работа». А то, что я думал тогда, что сердце лопнет, то это никого не волновало. Мне потом рассказали, что это [приговор] был приказ сверху.